Е. В. Синицын, фото 1943 года
Двадцать второго июня ровно в четыре часа
Киев бомбили, нам объявили, что началася война…
…И Минск бомбили. До сих пор снятся разрушенные дома большого города, вздрагиваешь от взрыва бомб, видится трехтонный грузовик с поперечными неструганными досками-скамейками в кузове, не забываются измученные глаза матери и плач двухлетней сестренки Ларисы, тянет руки узел с походными вещами на все случаи жизни. И вдруг — вой самолета, резкий толчок — и все горохом высыпаются из кузова, разбегаются. Мы с мамой лежим в придорожной канаве, она закрывает мою голову ладонями… Это эвакуация. Нас вывозят из ада войны.
Вот передо мной фотография разрушенного города моего детства с надписью чужими буквами — Minsk. Нет, не стал город немецким, потому что мой отец, Синицын Евгений Васильевич, как и другие советские солдаты, не допустил этого. Ночью 22 июня он ушел в военкомат и вернулся домой только после Победы.
Отец защищал Минск и другие города и села, освобождал Сталинград, брал Берлин. А мать, Синицына Екатерина Григорьевна, работала на уральском военном заводе, мы с сестрой жили в круглосуточном детском саду. Потому что мама, как и все рабочие-женщины и подростки, тоже работали почти круглосуточно, чтобы пришла Победа.
И он наступил, этот незабываемый день. Вот отец восседает посреди комнаты на табурете. На одном его колене сестра, на другом — я, к нему же жмется двоюродная сестренка Галя. И сияют счастьем лица мамы, ее сестер Нины, Марии и Анны, бабушки Пелагеи Ивановны. И так радостно повторять волшебное слово «папочка»! «А ты получил мое письмо? Воспитательница тебе писала, а я рисовала… Тебе понравился мой рисунок?»
А еще мы все трогали медали на отцовской гимнастерке. Их много: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».
До войны отец строил дорогу Минск-Вилейка, после войны — Москва-Ленинград. Жили мы в деревне Безбородово на реке Шоше. Отец возводил мост через Шошу и расширял дорогу на один метр, чтобы можно было по ней открыть двустороннее движение машин. Говорили, что наша стройка стратегического значения, поэтому на мосту несколько лет была военизированная охрана с ружьями и собаками. Вот строители сфотографировались на фоне своего детища: в пилотках и фуражках со звездочками, с пустым рукавом шинели. И отец, инженер-механик, только что вернувшийся с войны. Да еще женщины. И совсем молоденькие, и в возрасте. А рабочими на стройке были пленные немцы.
Когда мост был установлен и по нему открылось движение, отца перевели на работу в Торжок. Помню, как-то с утра он ушел по делам, мать разбирала вещи с дороги, а мне дала школьные документы и послала записываться в школу, в шестой класс.
— Твой домашний адрес? — спросили в учительской.
— АБЗ ДСР-10, — ответила я.
— Что это за китайская азбука? — удивилась учительница.
— Там работает отец. Мы вчера приехали, живем в бараке. Это асфальтобетонный завод, дорожно-строительный район, 10…
Так я стала ученицей Торжокской школы. Но проучилась там всего год. Летом умер отец, а мама с горя схватила нас в охапку и увезла в Калинин к своей матери и сестрам. Вскоре она тоже умерла.
Горько нам было без родителей. Но мы с Ларой закончили ремесленное училище, получили рабочие профессии, жили по велению времени и совести. Но всегда, проезжая по Шошинскому мосту, я шептала: «Здравствуй, отец!» Этот мост через Шошу стал твоим памятником, отец! Ведь бабушка на твоей могиле солдата и коммуниста поставила только крест!
А знаешь, отец, мы с сестрой очень похожи на тебя! Ростом, фигурой, характером. Вот вы с мамой на довоенной фотографии — легкоатлеты-динамовцы. (в Твери был такой стадион «Динамо»). Лариса тоже, как и ты, увлекалась бегом, а потом всерьез занялась парашютным спортом. Совершила четыреста прыжков! А я в память о тебе и твоей войне писала в районной газете о солдатах Великой Отечественной, их мужестве и верности Родине. А теперь вот пишу о тебе, мой отец…
Недавно съездила в твой Торжок. Уходят из жизни солдаты. Жмутся друг к другу памятники с солдатскими фотографиями, обелиски со звездочками и просто безымянные памятники-валуны, по краешку — новые ухоженные захоронения. А по берегу Тверцы — братские могилы с длинными списками погибших в годы Великой Отечественной войны.
Памяти, памяти, памяти- пишем в который раз,
Может, вы знаете, как мы тоскуем по вас?
Как за собой уводите в дальние те года?
Милые, вы нас помните? Мы вас — да!
…Когда моя дочка была малышкой, мы с ее друзьями рисовали картинки «Спасибо за Победу» и дарили их ветеранам. Сегодня эти слова я говорю тебе, мой дорогой отец. Спасибо за яркое солнце, за голубое небо, за зелень берез. Спасибо за счастье жить и любить! Спасибо от нас с Ларисой, от наших дочерей Лены и Наташи, от внуков Насти и Дашутки, Алисы и Мишутки. Эта четверка — твои правнуки! В тот день, когда я была у тебя в Торжке, Миша в Твери впервые в жизни спустился с самолета с парашютом. Конечно, с инструктором. Но как мальчуган был счастлив! Может, твой правнук станет, как и ты, спортсменом или парашютистом, как твоя дочь Лариса… Главное, чтобы он был счастлив и чтобы никогда больше не было войны.
Л. Синицына
